23.05.2012
Просмотров: 2373, комментариев: 0

Мы, дети войны, вспоминаем…

Уходит в лету время. Его ничем не вернуть. То же самое происходит с вещами, явлениями, событиями, может, не описанными в летописях, но сохранившимися в памяти народной.

Все рассказы старожилов, местных жителей о жизни старинной представляют  большой интерес для всех, кто интересуется жизнью своих предков, историей родного края. В этих рассказах затронуты многие темы: родословная, семья, хозяйственные занятия, быт, традиции, обычаи, главные события, явления. Главная ценность рассказов в том, что они несут память о наших предках. Записаны они в непринужденной домашней обстановке, без изменений (как говорят, так и записано).

Рассказ ветерана Великой Отечественной войны, прошедшего всю войну, имеющего ранение, человека трудной и интересной судьбы Евгения Алексеевича Павлова, 1922 года рождения и его супруги Анастасии Кузьминичны, 1928 года рождения, в девичестве Колодина,  коренная жительница Тохоя.

Дед мой Прокопий Харлампьевич, 1850г.р сосланный с Запада, был единоличником, крестьянином, в то время все были единоличниками. Умер в 1933году в возрасте 83года. Отец мой, Алексей Прокопьевич, 1988г.р., мама Антонида Ивановна, 1988г.рождения, казачка из с. Желтура. Отец  в 1932 году вошел в колхоз, до этого был единоличником. До колхозов были распространены разные коммуны, товарищества,  по совместной обработке земли (ТОЗ). Техники не было, топор, соха, пила, да и то  не у всех. ТОЗ организовал Федотов Василий Ефимович. Самовольное объединение «Пятилетка» организовал Татарников Николай Трофимович. В «Пятилетку» вступало самое бедное население, никто никого не принуждал. Им дали землю на горе, где они корчевали, пахали, сеяли, жали серпами. Кони заваливались от тяжёлой работы. Это объединение просуществовало полгода. Про «Пятилетку» сочинили песню «Пятилетку выполним, к верху ноги вытянем». В 1932 году все объединились в колхоз имени Каландаришвили. В хозяйстве  были коровы, кони. Разрешали иметь одну­ две головы.

В селе жили богатые люди, Николаевские, они держали лавку, товар привозили с Кяхты далембу, сахар. В 1937году их раскулачили, а их сына увезли в город.

В войну был колхозный огород, сеяли овощи, продавали огурцы, помидоры возили на полуторке (Уазик), была одна машина колхозная. Собрали совещание жителей Тохоя, где решили купить машину. Юдин Николай Михайлович  с 1937 года был первым шофёром и после войны работал шофёром.  В колхозе  работали на трудодни, денег не было. Один день – один трудодень. День отработаешь, ставили палочку. Считали трудодни, давали зерном, мукой. 

Вспоминает Анастасия Кузьминична Павлова. Домишки были совсем маленькие,  окошки берестой шили (маленькие клетки из стекла собирали и берестой соединяли), детей имели по многу. Худо жили, совсем худо. Поесть совсем нечего было, как выжили и сами не знаем. В доме кроватей, шкафов не было, лавки самодельные. Спали на полу, матрасы набивали соломой. Под голову ложили телогрейку, укрывались, чем попало. Куриц держали в  доме, у них были вши, красненькие такие.  Курятников, амбаров не было. Баня была одна, все мылись  в одной бане, очередь была. Мылись редко, летом на речке.  Однажды сидели в очереди в баню, а одна бабка Прониха упала в чашу с горячей водой и вся обварилась, вылезла и сама пошла домой, кожа висела, а вскоре она умерла.

Федотов Владимир Евгеньевич, 1932г. рождения, коренной житель, заслуженный механизатор.

Отец  мой Евгений Николаевич,1888 г.рождения, в 1914году воевал с Германией, был в дивизии  Семёнова, служил в Порт­ Артуре, а в1917 году Семёнов вывел свою дивизию и перешёл на сторону беляков. Железная дорога была проложена только до Новосибирска, Семёнов со своей дивизией до Новосибирска добрался по железной дороге, а с Новосибирска в Сибирь уже на конях. Отец в общей сложности отслужил  десять лет, вернулся домой, так и остался дома. Семенов воевал против красных, время смутное было, многих расстреляли.

Во время гражданской войны житель села Тохоя Хороших Семён был партизаном, повёз оружие партизанам с Тохойской стороны на  Желтуринскую, в это время его увидел разъезд беляков. Семён скидал оружие в речку, затем выехал на берег Джиды, где его расстреляли беляки. Сын Семёна, Иван тоже был партизаном.

Многое можно вспомнить о людях. Когда­то в Тохое  зерно мололи на водяной мельнице. Мельница была переносная, её перевозили, где течет, протока, там запрудят и поставят мельницу. Колесо большое, его вертела вода. На мельнице случались поломки. И вот один дедушка Фаефан по прозвищу Ерген засучивал гачи штанов, заходил в холодную воду и ремонтировал мельницу. Выйдет из воды, а мелкие камушки прилипнут к ногам, он их отряхивает. Летом ходил всегда босиком, гачи всегда засучены. Крепким был, закаленным.

А ещё были в то время машины, которые работали не на бензине, его тогда не было, а на чурочках. Машина – газ генератор имела два бака, в один кидали чурочки, а во второй бак из первого поступал газ, который шёл к двигателю. Газ был очень едкий. Чурочки пилили и кололи двое мужчин Павлов Иван и Юдин Александр кололи эти чурочки, один ставил, а другой колол. Иван отрубил палец Александру, после этого Александра звали «инвалидом». Когда стали заправлять горючим, эти машины списали. При колхозе была машинно­ тракторная станция (МТС), после войны Евгений Алексеевич Павлов был бригадиром тракторной бригады. МТС существовала в селе Оёр, механизаторы Тохоя пешком ходили всю зиму в Оёр. Трактора работали на керосине. ДТ­54 работал уже на солярке.

Пенских Николай Васильевич, 1935г. рождения, коренной житель, животновод. Фамилия «Пенских», говорят польская, произошла она от Пенских  Тимофея Остаповича, солдата, который проходил службу в наших краях.  Тогда служили 25 лет, он так и остался здесь, женился, детей не было. Они с женой взял в дети мальчика из села Армак. Назвали Дмитрием, это мой дед. Дмитрий Тимофеевич женился на женщине из с. Тохой, и у него пошли дети, мой отец Василий Дмитриевич, 1895г.р, отец был единоличник, мама Екатерина Константиновна,1894г.р. (в девичестве Колодина). Отец после революции был председателем колхоза «Каландаришвили», работал счетоводом, председателем ревизионной комиссии. Много лет работал председателем сельского Совета. Закончил три класса, партийным не был. Когда образовался колхоз, у отца было два коня, сдал обоих вместе со сбруей.

Сам я пошёл в школу в девять лет. Не было обуток, одежды. Букварь  один на весь класс, тетрадей не было, писали на картонках, корках. Поесть было нечего, жили впроголодь. Во время войны весь хлеб отправляли на фронт. Давали по 200 гр. муки на иждивенца в сутки. Голод был. Копали сарану, варили, добавляли муки и ели. Крапиву варили на два раза, на третий раз добавляли муки. Главное – живот набить. Лучше стали жить после шестидесятых годов.

Мендикова Галина Ильинична, 1937г.р. (в девичестве Аксентьева), всю жизнь проработала в совхозе «Оёрский». Отец Аксентьев Илья Тимофеевич, 1896г.р, мама Елена Дмитриевна (в девичестве Колодина). Нас в семье было восемь детей. Тятя работал помощником ветврача, был падеж ягнят (маленькие ягнята пропадали) и была недостача, за это отца посадили в тюрьму. Перед самой войной он освободился и в сорок первом году ушёл на фронт. Мама осталась одна с восьмерыми нами.  Мама была не грамотная, жили совсем плохо, семья большая, спали на полу, одевались шубами, я сидела на печке. Мама ходила  в соседнее село Гэдэн, мыла юрты, приносила домой муку, масло. На улице разжигали костер, ставили чашу и в ней варили заваруху, ели ложками из этой чаши  все вместе. Сахару не было, копали сарану, варили кашу. В 1945 году тятя вернулся с фронта, в этом же году я пошла в первый класс.  Одежды не было, тятя сшил мне туропчи, в них я ходила в школу. Телогрейка была одна на троих, и мы из­ за неё дрались.  А ещё помню, как ходили на поле за колосками, соберём их, высушим, в ступе истолчём и стряпаем лепёшки. Баня была одна, мыла не было, бельё стирали золой, полоскали на речке. В доме стоял садок, в нем сидели куры, курятников не было, кроме дома других построек не было. В доме был стол и лавки. Раньше  дрова не готовили. Привозили из леса «долготьём», пилили ручной пилой. Помню, что каждый день топили русскую печку. Закончила семь  классов. Ходили в клуб, смотрели кино, кино показывали от движка. Денег не было, брали яйцо куриное и отдавали его киномеханику. Игрушек не было. Мячи делали сами из коровьей шерсти (катали шерсть), куклы шили из тряпок, собирали тряпьё на разных кучах. Играли в «лапту», «городки». Поле войны вся наша семья заболела тифом, кроме брата Мити, тогда многие болели. Нас всех положили в  короб, закрыли, овечьими шкурами  и на коне за сорок километров увезли в  Петропавловку, положили в больницу. На дом прикрепили табличку «карантин». Электричество  появилось, когда построили ГЭС, до этого всё делали при лампах, которые заправлялись керосином. Писали, шили, вязали. Когда строилась ГЭС, со всех деревень приходили люди и помогали строить, среди них была и молодёжь. Мы ученики тоже участвовали в стройке, забивали столбики.

Ещё хочу рассказать немного о своей свекрови Мендиковой Клавдии Михайловне, 1888 г.рождения (в девичестве Дворникова), мать моего мужа Мендикова Кузьмы Кузьмича. Свёкр Мендиков Кузьма Данилович. Всех детей у них было пятнадцать, из пятнадцати осталось семь. Никто не знал, от чего они умирали, прививки в то время не делали. Когда у них осталось шестеро дочек, они взяли приемного ребенка из Желтуры и назвали его Евлампием. После этого  свекровь вскоре родила сына, которого назвали Кузьма. Сын Евлампий погиб на фронте. Моя свекровь была очень работящая женщина, до войны работала на колхозном огороде бригадиром, при ней  дисциплина была железная. Она сама плела невод, ловила рыбу, шила обувь, ложила печки, кирпичей не было, их делали сами. Ей выпала тяжёлая доля. Умерла она в 83 года.

Пенских Ксения Трифоновна, 1936г.р (в девичестве Елисеева). Много лет проработала  в колхозе, затем совхозе, в сельпо.

Отец  Елисеев Трифон Михайлович, 1907г.рождения,  мама Колодина Елена Ивановна, 1908г.р. Когда родители поженились, маме  было всего 16 лет. Всех  детей было десять, шестеро умерло, прививки не ставили, лечить нечем было. Осталось четверо детей. Тятя ушёл на фронт в 1942 году. Помню хорошо один фрагмент, мне было шесть лет, провожали на фронт из с. Тохой несколько человек. Перевозили их через речку Джида на конях, с тятей уходили два его брата Елизар и Архип. Один из них забыл взять телогрейку и вернулся за ней, я хоть и маленькая была, но слышала, что возвращаться – плохая примета. Оба они не вернулись, погибли. Тятя вернулся домой в 1945 году, работал в колхозе на разных работах, любил рыбачить.

Наша семья во время войны сильно не бедствовала, детей было четверо, мама садила много картошки, меняла её на хлеб и одежду. Старший мой брат помогал, работал. Очень тяжело было тем семьям, где  было много детей.

Сама я работала в колхозе, позже – в совхозе «Оёрский», который  образовался в 1962 году. Работала зав. клубом, двенадцать лет отработала продавцом. Моста не было, груз доставляли на лодке. Раньше жить хоть и трудно было, но жили весело. На работу и с работы ездили с песнями. На пасху я шила каждому новую рубаху, платье. Праздники отмечали большими компаниями, ходили друг к другу в гости. Лучше стали жить в 64­65 годах. Я участвовала в художественной самодеятельности, пели русские народные песни, ездили с концертом в г.Улан­Удэ, с.Петропавловка, с.Торей, с.Оёр. До сих пор  принимаю участие в праздниках «Масленица», «Пасха».

Павлова Мария Фаефановна, 1937г.р. (в девичестве Татарникова).

Отец Татарников Фаефан Фаефанович,  1900г.р. на фронт не ходил, так как  обморозил руки. Работал с мамой на свиноферме. Семья  была большая, десять детей, два брата уходили на фронт, вернулись. Жили в маленьком доме, спали на нарах, матрасы набивали соломой, укрывались чем придётся, одежды не хватало. В школу одежду одевали по очереди. Питались плохо, муку делили ложками, копали мангир, сарану. Варили кашу из муки, заваруху.

В доме потолки, стены, полы тёрли дресвой (собирали на речке камни, жгли, потом толкли, сеяли на решете и мелким песком тёрли стены и полы, посыпали пол песком, устилали травой. Занавески на окнах были из газет.  Ещё и газет­то не было. Из мебели стол да лавка (конопелка). Много было вшей, от голода и грязи. До шестьдесят пятого года живность держали по норме, разрешалось держать корову с телком и подростка, одну свинью да курей с десяток. Ходили по домам и считали.

Закончила я семь классов, в то время считалось, что  получила хорошее образование, сестра Пана вообще не училась, работала дояркой, труд тяжёлый был.  Косила сено вручную по пятьдесят соток в день, это норма. Хлеб пекли ночами. Детей своих уносили в детские ясли с трёх, четырёх  месяцев, дородовых и послеродовых отпусков не было, нужно было почти сразу выходить на работу. 37 лет проработала в колхозе.

Федотов Иннокентий Данилович, 1939 г.рождения, коренной житель, животновод. Отец Федотов Данила Филиппович, 1909 г.р, мама Федотова Прасковья Васильевна 1911г.р. (в девичестве Федотова).

Иннокентий Данилович рассказывает:  «Это было после революции, мой дед Филипп был атаманом, точно не знаю, ушёл дед с бароном Унгерном или же ещё куда, неизвестно, так и не вернулся домой. Или его белые расстреляли, или красные – неизвестно. Время было смутное, неразбериха была. Только вот бабушку Аграфену Дмитриевну, жену  дедушки с тремя ее сыновьями, один из которых был мой отец Данила Филиппович, хотели сослать, а Хороших Иван был партизаном, его все уважали, заступился за бабушку. Да и отец считался хорошим строителем, хорошо работал.

А ещё раньше у нас работал председателем сельского Совета  Пенских Василий Данилович, это до войны было, спросят мужики про партизан, как воевали, а он отвечал:  «Не воевали, но участвовали». На «семейском» поле, есть подушка (местность) в лесу называется «Осинкино», в ней прятались от беляков. Дивизия Унгерна вооружена «до зубов» саблями, а у нас одна кремнёвка (винтовка), нужно было поджечь, прежде чем выстрелить. Отсидимся в лесу, пока Унгерн не пройдет, и по домам.

Отец и мама работали в колхозе, в семье было пятеро детей, один умер. До войны отец работал строителем, строил школу, мельницу в Желтуре. Мама работала на разных работах: на огороде в бригаде, в войну вручную жала хлеб серпом вместе с другими женщинами. Жали, связывали в снопы, по десять снопов «в кладь», на конях возили на зерноток, вручную молотили. Отец в 1941 году ушёл на фронт и не вернулся, «пропал» без вести. Мама растила нас одна четверых. Домик был маленький, дрова с горы носили на себе. Мама держала корову, в то время была «поставка»: если  есть корова, сдавай молоко. Была норма, например, в месяц сдать двадцать литров молока. Если нет молока, покупай у кого­нибудь и сдавай. Нам говорили, что если не будешь сдавать молоко, заберут корову, «опишут», заберут в колхоз.  В конце года также сдавали мясо, сдавали подростков. Две, три семьи договариваются между собой, эта семья сдаёт подростка в этом году другая на следующий год и т.д. Молоко принимала Федотова Лукерья Ефимовна, «перегоняла» сливки и увозила. «Поставку» отменили  после шестидесятых.

В школу я пошёл в десять лет, не в чем было идти, мама не хотела меня отдавать, не было одежды. К нам пришла учительница, Анастасия, отчество забыл, а фамилия Носкова, и сказала: «Я дам вашему сыну  брюки, правда, они «большоватые, вы их ушьёте».  С нового года я  пошёл в   школу, а потом за эти штаны пришлось копать картошку  учительнице. Закончил три класса. В детстве играли в «городки», «бабки», собирали бабки (кости животных). Чтобы сходить в клуб, нужны были деньги. Мы с ребятами сходим на речку, наловим сусликов, сдерём шкурки и сдадим их  Торейскому заготовителю. За шкурку получали по пять копеек

Комментарии