Наш дед был участником первой мировой войны!

Народ не забывает историю. В этом году россияне повсеместно отмечают дату: 100­-летие первой мировой войны. Длилась она  с 1914 по 1918-­ый год, т.е. 4 года и  3 месяца. В этой мировой войне участвовало 36 государств. Свою Россию защищали сибиряки, в том числе наш земляк Сэнгэда Анжилович Ванжилов, 1892 года рождения. Был призван в армию, так как себя называл хасак­ хунби (казак). Рассказывал, что была страшная война, часто вспоминал с большим трудом, как солдаты­ сибиряки соорудили плашкот (паром), наверное, не было ни проволоки, гвоздей добрых, особым замком соединяли бревна, чтоб, погрузив свои пушки,  ночью переплыть  большую реку, за что командир их благодарил и ценил за меткость в стрельбе. 

Вернувшись с войны глубокомыслящим человеком, он  хорошо говорил по­ русски, читал и писал по­ монгольски, работал ямщиком. На верблюдах возил из Маньчжурии шелка, соль, чай. Отлично ориентировался в лесу и в пустыне, был заядлым охотником. Кроме того, он делал телеги, рессорки, седла из бересты, много домашней посуды: туески, сосуды для молока, сметаны муки, тогда ведь не было стеклянных банок, в них продукты хранились хорошо, не портились. Когда Дугар­ Сурун привел в дом меня, молодую невестку, больше всех радовался отец, принял как родную, и я была очень рада. Полюбила сразу своего свекра, так как я росла без отца. Моего отца, председателя маленького колхоза, репрессировали и конфисковали наше имущество. Нас осталось у матери пятеро, как мы только выжили в те трудные годы, одному Богу известно. Наверное, благодаря желанию мамы выжить, выкормить своих детей и ее огромной трудоспособности и личному примеру. А оказалось, через два месяца после ареста отца решением «Тройки» он был расстрелян, а мы все годы его ждали.

Поэтому я отца, т.е.  свекра, сразу полюбила. Прожила с ним вместе всего полтора года, он уже начинал болеть, у него было сужение пищевода, это страшная болезнь, при которой человек умирает голодной смертью. Я очень старалась облегчить его страдания. Часто приглашала врача­ хирурга Аржикова из с. Нижний Торей, который советовал мне, как кормить, ухаживать, чтобы не было пролежней. В 1957 году жизнь у нас была скромной, на нищей учительской зарплате содержала я семью и учила мужа – студента медицинского училища. Чего ни коснись – было проблемой: купить ли спирт для расширения сосудов, масло ли, а рисовую крупу я прокручивала на мясорубке  по 5­ 7 раз, других приборов ­  блендеров не было. Отец был очень доволен, что я его вкусно кормлю. Говорил, что  сужением пищевода болели все его предки, т.е. это наследственное заболевание – отец, дедушка, прадедушка умерли от этой болезни где­то в 65 лет.

Многому научил меня мой свекр: как разбираться в качестве соболиной шкуры и других мехов, как выделывать шкуры, как нужно резать дорогие меха.

Живя вместе, он стремился научить меня ведению хозяйства. Когда я ему сшила из «диагоналя» костюм, отец очень обрадовался. А когда сшила унты, сходив на охоту, он был так рад, что ноги не мокли, не мерзли, а к зиме сшила я ему  меховые зимние унты, чему отец еще больше обрадовался.

К 7 –му ноября мы с отцом поехали продавать мясо коровы в г. Улан­Удэ. Я переживаю за него: как бы пища у него в пищеводе не застряла, а он – за меня, беременную, до родов оставалось всего два месяца Была маленькая проблема, но мы очень удачно продали мясо и купили все, что могли. Отец сказал бабушке, своей жене, что отныне все деньги будет держать Нина в семье, а я боялась, что ничего не сумею.

У нашего отца родных было мало:  единственная сестра Санжи, сын Дамдин­Сурун, приемный, единственная дочь Сурун от  первого брака, красивая, умная, участница первой декады в 1940 году культуры и искусств – танцовщица. Сводные братья: Сосор убгоо (отец первого бурятского героя), Дашиев Сэнгэжап (отец батуная), отец Сергея Шагжиевича Чагдурова.  В Алцаке бвл родственник Пунцык. Единственный внебрачный сын Дугар Сурун Ванжилов.

Мой свекр призывался во вторую мировую войну, а в Улан­Удэ республиканская комиссия комиссовала его из­за возраста и плохого зрения.

Вернувшись, он много лет работал в колхозе табунщиком. Тогда было много волков и зимой, и летом, пасли лошадей в глухой тайге, в Ара­ Торее…

Баир как просыпался, полз, чуть­ чуть ходил к деду и вместе они ели кашу из чашки. Дед  нюхал его головку и говорил: «Я счастлив, что видел внука, но, к сожалению,  не смогу ходить с ним по траве…»  Перед смертью так нас благодарил и благословлял  Баира и меня, говорил хорошие благопожелания. В последние дни, часы жизни спрашивал,  не приехал ли сын его, но так и не дождавшись, умер. А я два раза ездила в с. Нижний Торей, отправляла две телеграммы: в первой сообщала, что отец в тяжелом состоянии, а во второй уже, что отец умер. Но, увы, сын так и не приехал. Приехала дочь из Петропавловки, застав отца и поняв, что ничем не поможет, уехала, т.к.  ей надо было делать годовой отчет, она работала в Сбербанке, а времена тогда были строгие. Дочь Ханда пасла коров, которых нельзя было оставить.

29 декабря 1957 года не стало моего свекра, а мне, как учительнице, 30 декабря нужно было проводить новогоднюю елку в школе. Собрав все свое мужество и волю, я пошла на праздник, но слезы выдали меня и мои ученики это увидели. Рассказав дома своим родителям о том, что у учительницы Нины Егоровны умер свекр, отцы и дедушки моих учеников сами пришли к нам и оказали помощь в организации похорон. Дарма Хамбо лама пришел сам и прочел ритуальные молитвы перед погребением и на 49 дней. Торейцы удивлялись его гуманности.

Я ему очень благодарна, и в прошлом году  посетила ту пещеру, где он прятался от репрессий, куда сейчас приходят люди поклониться ему и отдать дань уважения. Спасибо ему!

Очень благодарна я свекровке за то, что она помогала мне советами по жизни и нянчилась с нашим сыном Баиром. В 23 года, когда впервые встречаешься со смертью, очень страшно и особенно больно, что это умер близкий, любимый человек.

Я очень ждала помощи от моих соседок в приготовлении стола для поминок, но никто из них не пришел, что мне, как молодой женщине было непонятно. А оказалось, что по местным  обычаям женщинам запрещалось заходить в дом, где умер человек. Тогда я этого не знала… Справилась сама, конечно, свекровь водилась с сыном, но приготовление пищи легло на меня. Старики благодарили. Спасибо всем дедушкам, мужчинам, которые помогли организовать похороны, их было ровно 20 человек. И 31 декабря 1957 года торейцы достойно предали земле участника первой мировой войны Сэнгэда Анжиловича Ванжилова. Вот такое участие приняли мои земляки в моей судьбе. Спасибо всем!

Благодаря торейцам, я прошла хорошую школу жизни, они научили меня многому. Мы с Баиром стараемся не порочить имя дедушки Сэнгэда, доброе название тонто Нютаг Торейца. Баиру было 9 лет, когда муж мой оставил нас.

С глубоким уважением к жителям Торея Нина Егоровна Ангаева,

отличник просвещения РСФСР и СССР, ветеран труда и тыла.